Мнение

Реклама

Информационный бюллетень только для подписчиков

Жамель Буи

Обозреватель мнений

Один из моментов, которые я пытался подчеркнуть в своей пятничной колонке о новой учебной программе Флориды по истории рабства, заключается в том, что контекст заявления может радикально повлиять на его смысл.

Чтобы внести ясность: против этой конкретной формулировки можно высказать законные возражения. Как я отметил в своей статье, сказать, что «рабы развили навыки, которые в некоторых случаях можно было применить для личной выгоды», — значит сделать несколько несостоятельных предположений об опыте большинства порабощенных африканцев, а также затмить существенное качество жизнь в рабстве, то есть ни твоя личность, ни твой труд не были твоими собственными.

Но основная идея о том, что «рабы развивали навыки», не является незаконной. И хотя оно было использовано в целях минимизации фундаментальной несправедливости американского рабства, оно также использовалось для защиты человечности порабощенных. Например, в то время как авторы, выступающие за превосходство белой расы, писали апологию рабства для обучения студентов, такие ученые, как Уэб Дюбуа, обращали внимание на навыки и свободу действий порабощенных африканцев для совершенно другой цели.

Однако не следует думать, что труд негра был просто изнурительной неразумной работой самого низкого сорта. Напротив, он выступал и как личный слуга, и как квалифицированный рабочий, и как изобретатель. О том, что негры колониальных времен не все были невежественными дикарями, свидетельствует реклама, касающаяся их. Описаны, что постоянно беглые рабы очень хорошо говорят по-английски, иногда не только по-английски, но и по-голландски и по-французски. Некоторые умели читать, писать и играть на музыкальных инструментах. Другие были кузнецами, обжигателями извести, каменщиками и сапожниками. У других были отмечены значительные суммы денег. В первые дни на Юге все управление домом находилось в руках негритянской домашней прислуги; В качестве дворецкого, повара, медсестры, камердинера и горничной негр вел семейную жизнь.

Аналогичным образом, в своем отчете о колониальном рабстве историк и активист Картер Дж. Вудсон приводит каталог «свидетельств умственного развития негров того времени».

Предлагая рабов на продажу и рекламируя беглецов, хозяева говорили как о их достоинствах, так и о недостатках. Судя по тому, что о них говорилось в этих рекламных объявлениях, можно сделать вывод, что многие рабы XVIII века захватили современную цивилизацию и стали полезными и квалифицированными работниками, владеющими современными языками, основами математики и естественных наук. и знакомство с некоторыми профессиями.

Однако разница между этими утверждениями и мнениями апологетов рабства заключается в том, что Дюбуа, Вудсон и их современники никогда не подразумевали и не предполагали, что рабство движимого имущества было чем-то меньшим, чем преступлением. В то время как апологеты отвергали или пренебрегали попытками, радикальными и иными, положить конец рабству, Дюбуа, Вудсон и другие отводили им почетное место в своих историях и повествованиях об этом своеобразном институте. И точно так же, как апология рабства служила определенной идеологической цели, акцент черных ученых на навыках и свободе действий порабощенных был призван бросить вызов, по знаменитым словам Вудсона, «неправильному образованию негров».

Все это означает, что то, что может показаться не более чем семантическим спором, на самом деле является гораздо более фундаментальным конфликтом по поводу того, что на самом деле значат факты нашей истории не только для прошлого, но и для настоящего.

Моя колонка во вторник была посвящена группе No Labels и фантазиям о политике без партийной принадлежности.

Однако сейчас я хочу подчеркнуть тот факт, что невозможно реализовать эту давнюю политическую фантазию без партийной принадлежности. Организованный конфликт является неизбежной частью демократически структурированной политической жизни по той простой причине, что политика – это управление, а управление – это выбор.